Я люблю собирать искусство. Не то чтобы настоящий коллекционер, но по всему дому
висят у меня разные картины, картинки, картиночки, афиши и объекты. Наверное, то
же самое и у вас? Или у вашего друга? Всё это, скорее всего, подлинники.
А подлинность, как учил нас Вальтер Беньямин в своём знаменитом эссе
«Произведение искусства в эпоху технической воспроизводимости», — «подлинность
какой-либо вещи — это совокупность всего, что она способна нести в себе с момента
возникновения, от своего материального возраста до исторической ценности».
И вот Яков Чернихов. Человеку, далёкому от архитектуры и её изучения, имя часто
неизвестное: это не Малевич и даже не Родченко или Татлин, но, как только вы о нём
узнаете, — мир не останется прежним.
И вот его «101 архитектурная фантазия». И вот они у меня в руках, красный пыльный
толстый кирпич, один из трёх тысяч (если верить тиражу на форзаце), отпечатанный в
1933-м. Ещё Сталинская конституция не принята, ещё не начался Большой террор,
ещё не опубликована «Книга о вкусной и здоровой пище», на месте здания МГУ —
деревня Воробьёво, Вальтер Беньямин напишет свою знаменитую работу только через
три года, а в Германии рушится Веймарская республика, первая немецкая
парламентская демократия.
Сколько их осталось на нашей планете, этих кирпичей? Пятьсот? Может, вообще
двести? Не скажет никто. Один уже разрезали, он висел, каждая фантазия в своей
раме, в Музее архитектуры имени Щусева несколько лет назад. Сейчас он в запаснике
— ждёт следующей выставки. Долго ли будет ждать?
Невероятная книга — фантазии Чернихова завораживают! От одних веет жутью,
лязгом индустриального бесчеловечного механизма, другие зовут в космос, третьи
словно зашифрованные ноты неведомого музыкального произведения, четвертые —
снимки виртуальной реальности, вереницы слоёв и подпространств нездешнего мира,
а пятые — просто города, наши, современные, самые современные города с новыми,
только вчера ставшими реальностью небоскрёбами и стадионами. Но этим
воображаемым городам почти сто лет.
Оригиналы этих работ утрачены: в середине нулевых совершена кража. Когда
всплывут они в чьих-то коллекциях — да и всплывут ли? А Чернихова хочется иметь
дома уже сейчас. Но даже простой карандашный рисунок его стоит сегодня сотни
тысяч рублей, тысячи долларов. Тиражной графики Чернихова нет и не было никогда,
он не Уорхол и не Дали — он не подписал тысячу пустых листов.
И вот тогда я решил, что разрежу его книгу, его самый известный памятник,
прижизненное подтверждение его гениальности, вскрою скальпелем этот красный
кирпич и выпущу ещё раз его фантазии на свободу — уже как предметы
коллекционирования.
Они сегодня и так существуют во множестве форм: и как виртуальная реальность, и
как репродукции, и как репринт, но именно эти, почти столетние листки бумаги — они
подлинны. Именно таких касался Яков Чернихов, когда они только вышли из
типографии, листал их, радовался или удовлетворённо наблюдал за процессом
рождения. Но время спрессовало фантазии, скрыло и сделало недоступными глазу.
Пора вернуть этот авангард массам!
Если вы разделяете мою страсть — покупайте. Мы предлагаем купить или сам лист —
и тогда мы упакуем его во множество слоёв тонкой кальки, отнесём на почту и
отправим вам так. Или купите готовый в рамке — мы выбрали хорошую, со
специальным стеклом. Тогда лучше забрать самому: стекло не доедет к вам в
неприкосновенности. Может быть, вам нужен триптих? Тогда купите три листа в одной
рамке — они небольшие, всего А4. К каждому листку мы выпишем сертификат,
приложим фото и ссылку, второго такого набора не будет ни у кого в этом мире.
Как писал Беньямин: «Архитектура воспринимается двояким образом: через
использование и восприятие. Или, точнее говоря: тактильно и оптически. <…>
Тактильное восприятие проходит не столько через внимание, сколько через привычку.
По отношению к архитектуре она в значительной степени определяет даже оптическое
восприятие. Ведь и оно в своей основе осуществляется гораздо больше походя, а не
как напряжённое всматривание. Однако это выработанное архитектурой восприятие в
определенных условиях приобретает каноническое значение. Ибо задачи, которые
стоят перед человеческим восприятием в переломные исторические эпохи, вообще не
могут быть решены на пути чистой оптики, то есть созерцания. С ними можно
справиться постепенно, опираясь на тактильное восприятие, через привыкание.
Привыкнуть может и несобранный…»
Попробуйте!
Ваш Олег Николаев
